Санаторий. Часть 3-4.

[Yasia2506]

Название: Санаторий
Автор: Yasia
Бета: Noire Soleil
Размер: миди
Персонажи: Какаши/Ирука, Райдо/Генма, ОМП, ОЖП
Категория: слэш
Жанр: экшен, романс
Рейтинг: R
Статус: Завершен
Краткое содержание: Какаши достаётся миссия по охране важного чиновника, отдыхающего в санатории.
Размещение: Только с разрешения автора

Нападение было спланировано и осуществлено весьма неплохо, и если бы не мгновенная реакция Какаши на резкое движение в кустах около дороги, могло бы завершиться трупом клиента и полным провалом миссии. А ведь с самого утра ничто не предвещало беды.
Срок, на который были наняты шиноби, уже почти истёк, и джонины собирались вздохнуть с облегчением через два дня, сопроводив чиновника в столицу. Несмотря на то, что работа была несложная и хорошо оплачиваемая, им всем уже давно опостылел и этот курорт и старый хрыч, чем дальше, тем больше налегающий на выпивку. Этот день не стал исключением.
После ужина клиент распорядился доставить его в один из баров на окраине городка, в котором пробыл достаточно долго, чтобы на улице успело основательно стемнеть. И если в городке путь ещё освещали горящие кое-где фонари, то как только паланкин с сидящими в нём стариком и девушкой оказался за чертой городских ворот, со всех сторон его окружил непроглядный мрак. Пара факелов, которые держали в руках несущие паланкин мужчины, освещала дорогу всего на метр или два впереди. И когда один из этих факелов внезапно потух, а периферийным зрением Хатаке заметил какое-то движение в кустах на обочине, его тренированное тело действовало уже по инерции.
Брошенный уверенной рукой кунай, судя по раздавшемуся из кустов хрипу, нашел свою цель. Полетевшая вслед за ним горсть сюрикенов также не осталась без кровавого урожая. Скрывавшиеся в кустах бандиты (нанятые кем-то нукенины или шиноби из соседних стран, которых выдали маскировочные дзюцу довольно высокого уровня) поняли, что смысла в засаде больше нет, и начали выскакивать из своих укрытий.
Какаши, на которого напало сразу трое врагов, решил, что пора применить Шаринган. Избавив правый глаз от повязки, джонин сразу стал видеть окружающее намного чётче. Он мгновенно обнаружил Генму, занявшего удобную позицию на ветке дерева, который прикрывал клиента, не давая к нему подступиться, обстреливая любого, кто рвался в сторону паланкина, своими сенбонами. В пяти метрах от дороги Райдо отбивался от двух нападающих одновременно.
Убедившись, что напарникам его помощь не нужна, Хатаке переключил всё своё внимание на атакующую его троицу. Действовали те довольно слаженно, поэтому джонин решил, что напали на них всё-таки не нукенины, а наёмники какой-то из соседних стран.
Беглые шиноби обычно сражались в одиночку и слаженные атакующие комбинации не проводили. Но опыт многих битв, куда более серьёзных, чем эта, позволил Какаши играючи справиться с врагами. И вот уже один из нападающих валяется на земле с торчащим между глаз сюрикеном, второй медленно оседает на землю, тщетно пытаясь выдернуть слабеющими с каждой секундой руками воткнутый в грудь кунай, третьего же разносит на куски двумя взрывными печатями. А на Хатаке ни единой царапины. И только на рукаве водолазки постепенно расплывается кровавое пятно – случайно задел один из ошмётков плоти разорванного бандита.
Теперь, когда группа нападающих существенно уменьшилась, нужно как можно скорее увести клиента подальше от центра битвы. Какаши поворачивается в сторону паланкина и на мгновение замирает, не веря собственным глазам. Аяме, хрупкая и нежная, та самая девушка, которая несколько дней назад так робко и нерешительно призналась ему в своей симпатии, сейчас походила на фурию. Её густые тёмные волосы разметались по плечам, глаза сверкают каким-то диким огнём, а губы сжаты в тонкую линию. В руках у девушки кунай, обагрённый кровью, а на земле лежат тела убитых носильщиков.
Десяток мыслей успевает за одно мгновение пронестись в голове Хатаке. Он не может понять, на чьей она стороне. Если на их, то почему до этого момента скрывала свои умения? А если на вражеской, то почему не убила чиновника раньше, ведь у неё была для этого масса возможностей?
Какаши медлит всего мгновение, и именно оно становится решающим. Откуда-то из-за его спины вылетает кунай, стремительно несущийся прямо к замершему истуканом возле паланкина чиновнику. И уже посылая в ту сторону, откуда он прилетел, горсть сюрикенов, джонин понимает, что отразить смертоносное оружие не успевает ни он сам, ни только что разделавшийся с последним врагом Райдо, ни даже находящийся ближе всех к цели Генма.
Время словно останавливается на миг. Тот печальный миг, когда шиноби понимает, что миссия провалена, и клиента уже никак не спасти. Но в этот момент девушка одним решительным броском преодолевает расстояние до старика и закрывает его собственным телом.
Во внезапно наступившей тишине Хатаке отчётливо слышит противный чавкающий звук, с которым кунай входит в её спину. А несколько секунд спустя он уже подхватывает тяжело оседающее на землю тело.
«Аяме!» - хочется закричать ему, но во рту внезапно становится сухо, и слова застревают в глотке. Неожиданно рядом оказывается Генма. Он уже открыл свой комплект для оказания первой медицинской помощи и аккуратно забирает девушку из рук напарника, чтобы уложить на траву и приступить к обработке раны.
Аяме всё ещё в сознании. Не отрывая взгляда от скрытого маской лица, она, прежде чем потерять сознание, хрипло произносит: «Какаши».
Хатаке секунду в недоумении смотрит на бледное, почти бескровное лицо девушки, и никак не может понять, откуда она знает его имя. А затем раздаётся тихий хлопок, и дзюцу, которое невозможно поддерживать, лишившись чувств, спадает.
- Ирука, - изумлённо выдыхают Ширануи и подошедший вслед за ним Райдо. И только Хатаке молчит, оглушенный и ошеломлённый внезапным открытием.

- Ну, что ты таскаешься сюда, как на работу? - Цунаде недовольно смотрит на сидящего в коридоре госпиталя Какаши. – Сказали уже тебе, что риска для жизни больше нет. Но в сознание он придёт только через пару дней. Для улучшения заживления раны мы ввели его в медикаментозный сон. Так что иди лучше что-нибудь полезное сделай, хватит здесь штаны протирать.
Хатаке уходит. Но не потому, что испугался грозного вида Хокаге. Просто ему нужно о многом подумать теперь, после окончания миссии.
Позавчера вечером, когда он планомерно надирался в баре, на соседний стул плюхнулся Генма. Окинув цепким взглядом скрытое маской лицо Какаши и увидев там что-то, понятное только ему, он начал выкладывать полученные из неизвестного источника сведения. И как только всё разузнать умудрился, учитывая, что с миссии они вернулись всего четыре часа назад…
Как оказалось, план операции разрабатывали Ирука и Шикаку Нара, и сенсей сам вызвался охранять клиента, аргументируя это тем, что в Академии всё равно каникулы, поэтому он может отправиться на миссию без ущерба для деревни. Ему удалось убедить Цунаде, что Митараши, которой прочили это задание изначально, не очень подходит для выполнения подобной миссии.
В этом месте повествования оба, и Генма и Какаши, многозначительно хмыкнули, представив темпераментную Анко в роли «племянницы» противного старика. Да врагам даже не пришлось бы заморачиваться с засадой – куноичи сама прибила бы чиновника максимум на исходе второй недели проживания в одних апартаментах с ним.
Каким-то образом совместив хенге и дзюцу, которому научил своего школьного учителя Наруто, Ирука выглядел уже не как скрывающая прелести в полупрозрачных облачках юная нимфетка, мечта похотливых старых козлов, а как прилично одетая симпатичная девушка, в чём на личном опыте убедились все, кто принимал участие в миссии по охране чиновника. И ведь даже мысли ни у кого не возникло, что под личиной Аяме скрывается кто-то другой.
- В общем, сенсей тем ещё фруктом оказался, всех нас одурачил, - с каким-то даже восхищением в голосе произносит Генма. Заметив, как после этих слов нахмурился Какаши, он достаточно быстро встаёт со стула, легонько хлопает приятеля по плечу и, махнув на прощание рукой, направляется в сторону выхода – наверняка Райдо уже успел приготовить ужин и сейчас волнуется, куда пропал его любовник.
Хатаке же остаётся в баре и пьёт до самого закрытия, а утром, уже абсолютно трезвый, сидит напротив двери палаты, в которую перевели Ируку после операции. Так продолжается до тех пор, пока Цунаде не прогоняет его из госпиталя, пообещав, что как только сенсея позволят навещать визитёрам, он будет первым в списке.
И вот сейчас ноги сами несут джонина во двор Академии. Он присаживается на детскую качель (всего-то старая доска, привязанная к толстой ветке двумя прочными верёвками, но для будущих шиноби и это роскошь) прямо напротив входа и задумывается. Складывая воедино все события прошлого года, тасуя их местами и анализируя, Какаши пытается понять мотивы поступков сенсея. Самый благоприятный для себя вариант ответа он боится рассматривать всерьёз, но все остальные версии не выдерживают никакой критики.
С одной стороны выходит, что, флиртуя с ним в образе Аяме, Ирука прекрасно знал, кто именно скрывается под маской Сабуро. Но почему он решил признаться в своих чувствах таким странным способом, если действительно считает Хатаке привлекательным?
Так и не придя к окончательному решению, он отправился домой. Времени для размышлений у него впереди было очень много, думал Какаши. Но, к сожалению, его оказалось гораздо меньше, чем он рассчитывал.
Утром следующего дня жизнерадостный Гай ворвался в квартиру своего Вечного соперника и «обрадовал» известием, что они отправляются на недельную миссию в горы для поимки какой-то мелкой банды.

Наверное, ещё ни разу в жизни Какаши так сильно не стремился поскорее вернуться в Коноху, как в этот раз. Обезвредить бандитов двум опытным шиноби не составило труда, так что с заданием они полностью справились в кратчайшие сроки и сдали связанных, почти как шибари (Гай немножко переусердствовал с узлами), преступников старосте деревни, который расплатился с ними согласно контракта.
На обратном пути Хатаке с радостью согласился устроить соревнование на скорость, и обратно джонины почти летели. По крайней мере, густые клубы пыли, которые они поднимали при беге, были заметны издалека. Дежурившие в тот день на воротах Изумо с Котецу едва не подняли тревогу, опасаясь, что приближающееся к ним с нереальной скоростью облако пыли может скрывать внутри себя вражеских шиноби. Но пока чунины пытались закрыть ворота, сквозь узкую щель, которая ещё оставалась между створками, прорвался Хатаке Какаши. Сразу следом за ним, отставая всего на полкорпуса, промчался Майто Гай. Чунины молча переглянулись между собой, покрутили пальцами у виска и принялись открывать ворота обратно.
- В этот раз победа осталась за тобой. Теперь наш счёт 40:42, - пафосно воскликнул Зелёный Зверь, когда оба джонина наконец-то смогли остановиться. – Но это значит, что я должен ещё как минимум два раза сразиться с тобой, чтобы мы сравнялись. На следующей неделе я вызову тебя на новое соревнование!
- Хорошо, договорились, - отмахнулся Какаши.
В этот момент он был готов согласиться на что угодно, лишь бы гиперактивный друг оставил его в покое. Все мысли Хатаке были не здесь, а полностью сосредоточились на одном чунине, который уже давно должен был прийти в себя.
Всё то время, которое они с Гаем провели высоко в горах, выискивая бандитов, ему было не до размышлений об Ируке, а вот когда они мчались в деревню, обгоняя ветер, в голову неожиданно пришло самое простое объяснение поведения сенсея.
В памяти внезапно всплыл разговор с «Аяме» и заданный «девушкой» вопрос об избраннице Какаши. Тогда он не посчитал нужным поправить «собеседницу», уточнив, что ему нравится вовсе не девушка, да и не видел в этом особого смысла. А сейчас всерьёз задумался, не в этом ли вся загвоздка.
О его личной жизни в деревне почти ничего не было известно, а редкие любовники были не болтливы, поэтому мало кто был в курсе, что Гений тысячи дзюцу играет за обе команды, причём предпочитает видеть в своей постели всё-таки парней. А если предположить, что сенсей был уверен, будто ему, Какаши, нравятся исключительно девушки, и именно поэтому не предпринимал попыток сближения в деревне, а на миссии, находясь в женском образе, решился сделать шаг навстречу, то всё становилось на свои места.
Пораженный неожиданной догадкой, Какаши даже не зашел в свою холостяцкую квартирку, чтобы переодеться и принять душ, хотя после длительной пробежки от него ощутимо разило потом. Вместо этого он вскочил на ближайшую крышу и помчался в сторону госпиталя.
Цунаде, встретившаяся ему в одном из больничных коридоров, окинула джонина хмурым взглядом, но всё же кивком разрешила войти в палату.
Замерев в дверном проёме, Хатаке залюбовался спящим на больничной койке пациентом. Его волосы, рассыпавшиеся по плечам вместо привычного хвоста на макушке, и бледное, чуть заострившееся лицо, были прекрасны. Какаши готов был простоять так хоть до самого вечера, не отводя взгляда от Ируки, но в этот момент дверь за его спиной закрылась с тихим щелчком, и сенсей проснулся, широко распахнув свои глаза цвета горького шоколада. Ещё не до конца понимая со сна, где находится, он обвёл палату слегка затуманенным взглядом, пока не остановился на джонине.
Какаши молча стоял у двери, внимательно глядя на чунина не скрытым хитаем глазом. Стоило их взглядам пересечься, как уже знакомый румянец начал медленно проступать на щеках и скулах Ируки. Но сенсей даже не подумал отвернуться, а продолжал сверлить напряженным взглядом закрытое маской лицо, хотя сжавшиеся в кулаки руки и сведённые от напряжения плечи выдавали его волнение. Он ожидал и боялся того, что сейчас скажет ему Хатаке, но одновременно с тем был готов выслушать свой приговор, каким бы суровым он ни оказался.
Ещё там, в санатории, Ирука корил сам себя за попытку обманом втереться в доверие к джонину, но не воспользоваться своим единственным шансом стать к нему ближе просто не мог. Увы, даже в виде симпатичной девушки он не смог добиться его внимания. К тому же, тот признался, что влюблён в какую-то красавицу, так что сенсею с его самой заурядной внешностью и не самым стандартным для отношений с мужчиной полом просто не на что было надеяться.
Придя в себя в госпитале три дня назад, он прекрасно понимал, что сохранить инкогнито у него явно не получилось, и каждый день ожидал того момента, когда Какаши ворвётся в палату, чтобы высказать всё, что думает о его нелепых заигрываниях. Уж что-что, а поставить на место жестокими словами или яростным взглядом тот умел отменно, в этом Ирука убедился на собственном опыте перед тем злополучным экзаменом на чунина. Именно поэтому он собрал всё своё мужество, чтобы достойно встретить гнев Хатаке.
Каково же было удивление сенсея, когда джонин после недолгой паузы одним рывком преодолел разделяющее их расстояние и крепко сжал его в своих объятиях. От него пахло потом, дикими травами и совсем немного хвоей. Пытаясь убедиться, что всё это ему не снится, Ирука ущипнул себя за руку и едва не вскрикнул от боли. На лице непроизвольно расползлась счастливая улыбка…

- Ты поспи пока. Цунаде сказала, что до полного выздоровления тебе ещё далеко, - несколько минут спустя убеждал сенсея Какаши. Даже ему, знакомому с медициной постольку-поскольку, было понятно, что чунин ещё слишком слаб.
Вот только взгляд у Ируки после этих слов стал таким печальным, хотя вслух он ничего и не сказал, что Хатаке решительно придвинул к его кровати стул, до этого стоявший около окна. Переплетя пальцы своей правой руки с пальцами левой руки чунина, он улыбнулся ему под маской.
- Спи. Никуда я от тебя не денусь.
Полчаса спустя, глядя в такое спокойное и счастливое во сне лицо сенсея, Какаши и сам начал засыпать, сидя на стуле. Уже в полудрёме он представлял себе, как после полного выздоровления Ируки они с ним серьёзно поговорят, чтобы между ними больше не осталось никакого недопонимания, а после он непременно предложит съехаться. Ведь не дело это, жить разными домами, если хочется гораздо большего. Всего…
Заглянувшая под вечер в палату Цунаде только усмехнулась и осторожно прикрыла за собой дверь, чтобы не разбудить разметавшегося на кровати Ируку и спящего на стуле рядом с ним, опустив голову на грудь, Хатаке.
Даже находясь во власти сна, они продолжали держаться за руки.