Автор: Yasia
Бета: Своими силами
Персонажи: Пейн/Конан, Кисаме/Итачи, Дейдара/Зецу/Хидан, Какудзу/Дейдара, Какудзу/Хидан, Сасори, упоминается Орочимару
Жанр: Юмор, стёб, стих
Рейтинг: R
Состояние: Завершен.
Дисклеймер: Все герои Кишимото, а юмор авторский .
Саммари: Пейн даже не предполагал, что, разрешив нукенинам две недели после празднования Нового года отдыхать в своё удовольствие, по возвращении застанет столь печальную картину.
Предупреждение: Ненормативная лексика и местами ООС
Размещение: Только с разрешения автора.
читать дальше
- Так возьмёмся же за руки! – молвил лидер Акацуки,
- Пусть в весёлый хоровод Конан нас с собой ведёт!
Нукенины встрепенулись, меж собой переглянулись,
И безбашенный Хидан, заглянув в пустой стакан,
Возразил: «Да хули нам, млять, реальным пацанам,
Хороводики водить. Лучше дай саке налить!»
Только Пейн не так-то прост. Тут же вышли во весь рост
Ещё пять могучих тел. Джашинист на жопу сел.
- Эй, что киснете, народ? Праздник. Старый «Новый год»!
Неужели так вам в лом зад поднять свой над столом
И устроить хоровод, как на Новый «Новый год»? –
Лидер смотрит взглядом строгим. – Или вас не держат ноги?
Тут Хидан под стол упал. Понял Пейн, что угадал.
- Я не понял, как же вам, растаким-то пацанам,
Можно наливать саке, коль не сможете в руке
Вы и рюмку удержать. Ками-сама, так бухать
Разве вам я разрешал? Грустен праздника финал.
- Лидер, сам ты виноват, - поднимает мрачный взгляд
Казначей из-под стола. (эк, судьбина завела)
- Ты, конечно, мало пил, хороводик поводил,
Всем сказал, чтоб две недели вволю пили мы и ели,
Что не всё начальство суки, знают пусть и Акацуки.
После сотворил печать и ушился с Конан спать.
Тяжело не догадаться, чем конкретно заниматься
Вы могли аж две недели. Но на месте не сидели
Два дебила, что на горе мне достались и Сасори.
Эти (мрачный взгляд вокруг) разошлись конкретно вдруг.
Позабыв про все манеры, напились саке сверх меры,
Беспричинно стали ржать, Зецу ёлкой наряжать.
А Дейдара, паразит, сотворил свой динамит,
Тут как жахнуло, бог мой, я ударился башкой,
Отключился на часок, камнем получив висок,
А когда в себя пришел, чемодана не нашел.
Ведь они его украли, хитроумный код взломали,
Деньги сняли со счетов, и пропили сто пудов, -
После этих горьких слов казначей рыдать готов
Был горючими слезами. Только здесь уже и Ками
Вряд ли бы сумел помочь. – С глаз моих изыди прочь! –
Громко лидер заорал, как бригадный генерал.
- Что вокруг за долбоёбы? – голос низкий из-за злобы.
- Эй, Дейдара! Просыпайся! В краже денег объясняйся.
А Цукури, пьяный в зюзю, спал и грезил о джакузи,
Как расслабится в водице он с развратною девицей.
И как член она возьмёт в свой горячий жадный рот,
Глянет взглядом недотроги, а потом расставит ноги
И позволит что угодно вытворять с собой свободно.
Сон был сладок, завлекал, член подрывника вставал.
Только вдруг воды поток сны приятные пресёк,
И Цукури встрепенулся, к телу бренному вернулся,
Чтоб, увидев злобный взгляд, осознать, что Пейн не рад.
- Вот не нужно так смотреть. Я ж могу и умереть
С перепоя. То есть, млять, страха, я хотел сказать.
- Повторяю я вопрос. Ты и этот альбинос
(взгляд на пьяного Хидана у разбитого стакана)
Где девали миллион, что запрятал в тайный схрон
Казначей перед гулянкой, чтоб не тратить их на пьянку?
- Лидер, не гони пургу. Я так больше не могу.
Сам сказал, у Акацуки во главе совсем не суки,
Всем позволил отмечать, но забыл нам денег дать.
Мы исправили ошибку, раздобыли рё так шибко,
Как позволили дела. Пьянка буйная была…
Мой напарник не сдержался, хоть саке не налакался,
Потому как деревяшке было б выпить что-то тяжко,
Но нанюхался паров наш Сасори будь здоров.
Заявил нам Акасуна, что его так манит Суна,
Что скучает по бабуле, но назад вернётся хуле,
А вот в гости на денёк он вполне б смотаться мог.
Типа, с праздником поздравить и подарочки оставить,
А взамен, кажись, хотел, прихватить он новых тел.
Заскочил скорей в Хируко и в пески умчался, сука.
- Сам бы вас убил, о Ками! – лидер заскрипел зубами.
- Да искать замену влом, - пнув Хидана под столом,
В тёмный угол он шагнул, чтоб устало сесть на стул.
Только стул зашевелился, резко в Зецу превратился.
- Ты то что лежишь в углу, да на голом на полу? –
Пейн был сильно удивлён, но внезапно чей-то стон,
Что раздался за стеной, вызвал интерес иной.
- Да! Давай уже, Итачи! О, какой же ты горячий.
Как же сладки твои губы, - вдруг раздался голос грубый.
- Помолчи, Кисаме. Тише. Вдруг нас кто-нибудь услышит?
Доставай свой вазелин. Я люблю адреналин,
Но желанья, чтоб застал кто-то третий наш финал
У меня и в мыслях нет. Скоро должен быть обед.
Вдруг сюда уже идут и с тобою нас найдут?
- Да не парься ты, Учиха, натяну тебя я тихо.
Лидер нас найти не сможет, и никто не потревожит,
Потому что Дей с Хиданом крепко спят, упившись пьяно,
С сотрясеньем казначей слёз пустил уже ручей,
Что пропили чемодан, рё спустили на стакан.
Кукловод наш, Акасуна, вспомнил Родину и Суну,
И умчался от тоски он в зыбучие пески.
Ты же сам Орочимару доказал, что он не пара,
Хоть тебя он домогался, но ни с чем так и остался -
Педофил наш был за руки вышвырнут из Акацуки.
Зецу где-то там без толку быстро был наряжен в ёлку,
И вокруг него народ заводил свой хоровод,
Прежде чем совсем упиться и втроём в экстазе слиться.
Я ведь честно офигел, когда первый раз узрел,
Как Хидан с Дейдарой тут Зецу с двух сторон ебут.
Так что хватит отвлекаться, мочи нет уже держаться.
Ну-ка, ноги разводи. Ждёт экстаз нас впереди!
Лидер, пятясь, отошел – взгляд на Зецу перевёл,
И впервые мухоловка ощутил себя неловко.
- Да, ебались! Что такого? Повторить готов я снова.
Ведь по всякому народ отмечает Новый Год.
Кто подарками, стихами, кто шампанским с пирожками,
Мы же крепко напились, страстным сексом занялись.
Вон, и Какудзу идёт, в три ручья сейчас ревёт,
А ведь в гневе, злой и пьяный, трижды поимел Хидана,
И потом ещё Дейдару восемь раз нагнул на пару.
Так что гей здесь не один, почти каждый нукенин
Раз не би, то точно он голубой со всех сторон.
И так косо не смотри, что нас было сразу три –
Каждый волен выбирать - где, кого и как ебать.
- Да заткни уже, урод, чёрно-белый мерзкий рот.
Мне на секс ваш наплевать. Дисциплину разлагать
Я кому-то позволял? Ваш разврат меня достал! -
Пейн по-прежнему кривился, а в душе ужасно злился,
И хоть Конан утешала – поцелуем для начала,
А затем совсем с собой увела его домой.
Но на следующее утро, испытав всю камасутру
На себе всего за ночь, он бежал оттуда прочь.
Даже шесть имея тел, должен страсти быть предел.
Хмурым строем нукенины (кто опух, кто со щетиной)
Кое-как, но всё же в ряд перед лидером стоят.
Впереди Хидан с Дейдарой, еле протрезвевшей парой,
Следом Какудзу стоит, чемоданом им грозит.
Вечно бодрый Акасуна опосля визита в Суну
Тоже выглядит не очень. Весь в песке он, между прочим,
А Кисаме и Учиха, примостившись с краю тихо,
Излучают позитив, в страсти пар вчера спустив.
Даже Зецу оклемался, из земли он откопался,
На Дейдару, хоть без толка, смотрит жадным взглядом волка.
- В общем слушайте, народ. Понял я, что Новый Год
Больше отмечать не будем. Мне в глаза ведь стыдно людям
Посмотреть после бедлама, что узрел здесь. Ками-сама.
Взрывы, пьянка, секс без меры – скоро в Акацуки веру
Потеряет весь народ, и наш рейтинг упадёт.
Чтобы это не случилось, позабудьте вы на милость,
Что ещё хоть раз придёт в Акацуки «Новый год».
Вам гулянки не видать, раз не можете поймать
Вы несчастных девять штук опостылевших зверюг.
Биджу нет – таков итог, так что помогай вам бог,
Всех хвостатых изловить, чтобы Джуби возродить! -
Пейн ушёл, но глянул грозно на костюм Деда Мороза,
Что одетым был, на горе, на одной из кукл Сасори.
- Млять, что делать? Лидер зол. Вон, как быстро он ушёл.
- Собираться, не иначе, - комментирует Итачи.
- Выдвигаемся, ребята. Ждёт большая нас оплата.
- Помогай, святой Джашин, - помолился нукенин.
- Самехада, ты со мной? Мы устроим классный бой.
- Биджу я взорву к чертям, не считая по хвостам!
И толпою Акацуки, взяв скорее ноги в руки,
Пошли биджу добывать, чтобы праздник отстоять.
Так на подвиги народ вдохновляет «Новый год».
- Пусть в весёлый хоровод Конан нас с собой ведёт!
Нукенины встрепенулись, меж собой переглянулись,
И безбашенный Хидан, заглянув в пустой стакан,
Возразил: «Да хули нам, млять, реальным пацанам,
Хороводики водить. Лучше дай саке налить!»
Только Пейн не так-то прост. Тут же вышли во весь рост
Ещё пять могучих тел. Джашинист на жопу сел.
- Эй, что киснете, народ? Праздник. Старый «Новый год»!
Неужели так вам в лом зад поднять свой над столом
И устроить хоровод, как на Новый «Новый год»? –
Лидер смотрит взглядом строгим. – Или вас не держат ноги?
Тут Хидан под стол упал. Понял Пейн, что угадал.
- Я не понял, как же вам, растаким-то пацанам,
Можно наливать саке, коль не сможете в руке
Вы и рюмку удержать. Ками-сама, так бухать
Разве вам я разрешал? Грустен праздника финал.
- Лидер, сам ты виноват, - поднимает мрачный взгляд
Казначей из-под стола. (эк, судьбина завела)
- Ты, конечно, мало пил, хороводик поводил,
Всем сказал, чтоб две недели вволю пили мы и ели,
Что не всё начальство суки, знают пусть и Акацуки.
После сотворил печать и ушился с Конан спать.
Тяжело не догадаться, чем конкретно заниматься
Вы могли аж две недели. Но на месте не сидели
Два дебила, что на горе мне достались и Сасори.
Эти (мрачный взгляд вокруг) разошлись конкретно вдруг.
Позабыв про все манеры, напились саке сверх меры,
Беспричинно стали ржать, Зецу ёлкой наряжать.
А Дейдара, паразит, сотворил свой динамит,
Тут как жахнуло, бог мой, я ударился башкой,
Отключился на часок, камнем получив висок,
А когда в себя пришел, чемодана не нашел.
Ведь они его украли, хитроумный код взломали,
Деньги сняли со счетов, и пропили сто пудов, -
После этих горьких слов казначей рыдать готов
Был горючими слезами. Только здесь уже и Ками
Вряд ли бы сумел помочь. – С глаз моих изыди прочь! –
Громко лидер заорал, как бригадный генерал.
- Что вокруг за долбоёбы? – голос низкий из-за злобы.
- Эй, Дейдара! Просыпайся! В краже денег объясняйся.
А Цукури, пьяный в зюзю, спал и грезил о джакузи,
Как расслабится в водице он с развратною девицей.
И как член она возьмёт в свой горячий жадный рот,
Глянет взглядом недотроги, а потом расставит ноги
И позволит что угодно вытворять с собой свободно.
Сон был сладок, завлекал, член подрывника вставал.
Только вдруг воды поток сны приятные пресёк,
И Цукури встрепенулся, к телу бренному вернулся,
Чтоб, увидев злобный взгляд, осознать, что Пейн не рад.
- Вот не нужно так смотреть. Я ж могу и умереть
С перепоя. То есть, млять, страха, я хотел сказать.
- Повторяю я вопрос. Ты и этот альбинос
(взгляд на пьяного Хидана у разбитого стакана)
Где девали миллион, что запрятал в тайный схрон
Казначей перед гулянкой, чтоб не тратить их на пьянку?
- Лидер, не гони пургу. Я так больше не могу.
Сам сказал, у Акацуки во главе совсем не суки,
Всем позволил отмечать, но забыл нам денег дать.
Мы исправили ошибку, раздобыли рё так шибко,
Как позволили дела. Пьянка буйная была…
Мой напарник не сдержался, хоть саке не налакался,
Потому как деревяшке было б выпить что-то тяжко,
Но нанюхался паров наш Сасори будь здоров.
Заявил нам Акасуна, что его так манит Суна,
Что скучает по бабуле, но назад вернётся хуле,
А вот в гости на денёк он вполне б смотаться мог.
Типа, с праздником поздравить и подарочки оставить,
А взамен, кажись, хотел, прихватить он новых тел.
Заскочил скорей в Хируко и в пески умчался, сука.
- Сам бы вас убил, о Ками! – лидер заскрипел зубами.
- Да искать замену влом, - пнув Хидана под столом,
В тёмный угол он шагнул, чтоб устало сесть на стул.
Только стул зашевелился, резко в Зецу превратился.
- Ты то что лежишь в углу, да на голом на полу? –
Пейн был сильно удивлён, но внезапно чей-то стон,
Что раздался за стеной, вызвал интерес иной.
- Да! Давай уже, Итачи! О, какой же ты горячий.
Как же сладки твои губы, - вдруг раздался голос грубый.
- Помолчи, Кисаме. Тише. Вдруг нас кто-нибудь услышит?
Доставай свой вазелин. Я люблю адреналин,
Но желанья, чтоб застал кто-то третий наш финал
У меня и в мыслях нет. Скоро должен быть обед.
Вдруг сюда уже идут и с тобою нас найдут?
- Да не парься ты, Учиха, натяну тебя я тихо.
Лидер нас найти не сможет, и никто не потревожит,
Потому что Дей с Хиданом крепко спят, упившись пьяно,
С сотрясеньем казначей слёз пустил уже ручей,
Что пропили чемодан, рё спустили на стакан.
Кукловод наш, Акасуна, вспомнил Родину и Суну,
И умчался от тоски он в зыбучие пески.
Ты же сам Орочимару доказал, что он не пара,
Хоть тебя он домогался, но ни с чем так и остался -
Педофил наш был за руки вышвырнут из Акацуки.
Зецу где-то там без толку быстро был наряжен в ёлку,
И вокруг него народ заводил свой хоровод,
Прежде чем совсем упиться и втроём в экстазе слиться.
Я ведь честно офигел, когда первый раз узрел,
Как Хидан с Дейдарой тут Зецу с двух сторон ебут.
Так что хватит отвлекаться, мочи нет уже держаться.
Ну-ка, ноги разводи. Ждёт экстаз нас впереди!
Лидер, пятясь, отошел – взгляд на Зецу перевёл,
И впервые мухоловка ощутил себя неловко.
- Да, ебались! Что такого? Повторить готов я снова.
Ведь по всякому народ отмечает Новый Год.
Кто подарками, стихами, кто шампанским с пирожками,
Мы же крепко напились, страстным сексом занялись.
Вон, и Какудзу идёт, в три ручья сейчас ревёт,
А ведь в гневе, злой и пьяный, трижды поимел Хидана,
И потом ещё Дейдару восемь раз нагнул на пару.
Так что гей здесь не один, почти каждый нукенин
Раз не би, то точно он голубой со всех сторон.
И так косо не смотри, что нас было сразу три –
Каждый волен выбирать - где, кого и как ебать.
- Да заткни уже, урод, чёрно-белый мерзкий рот.
Мне на секс ваш наплевать. Дисциплину разлагать
Я кому-то позволял? Ваш разврат меня достал! -
Пейн по-прежнему кривился, а в душе ужасно злился,
И хоть Конан утешала – поцелуем для начала,
А затем совсем с собой увела его домой.
Но на следующее утро, испытав всю камасутру
На себе всего за ночь, он бежал оттуда прочь.
Даже шесть имея тел, должен страсти быть предел.
Хмурым строем нукенины (кто опух, кто со щетиной)
Кое-как, но всё же в ряд перед лидером стоят.
Впереди Хидан с Дейдарой, еле протрезвевшей парой,
Следом Какудзу стоит, чемоданом им грозит.
Вечно бодрый Акасуна опосля визита в Суну
Тоже выглядит не очень. Весь в песке он, между прочим,
А Кисаме и Учиха, примостившись с краю тихо,
Излучают позитив, в страсти пар вчера спустив.
Даже Зецу оклемался, из земли он откопался,
На Дейдару, хоть без толка, смотрит жадным взглядом волка.
- В общем слушайте, народ. Понял я, что Новый Год
Больше отмечать не будем. Мне в глаза ведь стыдно людям
Посмотреть после бедлама, что узрел здесь. Ками-сама.
Взрывы, пьянка, секс без меры – скоро в Акацуки веру
Потеряет весь народ, и наш рейтинг упадёт.
Чтобы это не случилось, позабудьте вы на милость,
Что ещё хоть раз придёт в Акацуки «Новый год».
Вам гулянки не видать, раз не можете поймать
Вы несчастных девять штук опостылевших зверюг.
Биджу нет – таков итог, так что помогай вам бог,
Всех хвостатых изловить, чтобы Джуби возродить! -
Пейн ушёл, но глянул грозно на костюм Деда Мороза,
Что одетым был, на горе, на одной из кукл Сасори.
- Млять, что делать? Лидер зол. Вон, как быстро он ушёл.
- Собираться, не иначе, - комментирует Итачи.
- Выдвигаемся, ребята. Ждёт большая нас оплата.
- Помогай, святой Джашин, - помолился нукенин.
- Самехада, ты со мной? Мы устроим классный бой.
- Биджу я взорву к чертям, не считая по хвостам!
И толпою Акацуки, взяв скорее ноги в руки,
Пошли биджу добывать, чтобы праздник отстоять.
Так на подвиги народ вдохновляет «Новый год».