Название: «Давай меняться».
Автор: Yasia.
Бета: murka.
Персонажи: Какаши/Ирука, Какудзу/Хидан.
Рейтинг: PG-13
Жанр: Романс, юмор, флафф, ангст.
Статус: Закончен. 10 глав и эпилог.
Дисклеймер: Мир и герои принадлежат отважному ниндзя Кишимото.
Размещение: Только с разрешения автора.
Саммари: Цунаде нужны деньги на восстановление деревни. Пейну нужна реклама для привлечения клиентов. У Наруто возникает очередная гениальная идея. А парням из графы «Персонажи» и так неплохо живётся, но приказы начальства не обсуждаются…
Предупреждения: ООС, ненормативная лексика, ОЖП.
От автора: Написано в подарок для Данта, которая заряжает меня оптимизмом.
меняемся, не стесняемся
Глава 9.
- А ещё у тебя что-нибудь почитать есть? – поинтересовался Хидан, лежащий животом на своём футоне и болтающий в воздухе ногами. Акацушный плащ, чтобы не мялся, он аккуратно повесил на спинку стула, поэтому сейчас валялся на ложе в очередных обтягивающих шортиках, на этот раз насыщенного синего цвета. Вынув из книги закладку, которой являлась экспроприированная у Дейдары фотография казначея, он отложил томик в сторону.
- А чем тебе «Ича-Ича» не нравится? – лениво протянул со своего футона Какаши, на котором из джонинской униформы были одеты только штаны, да и те были закатаны до колена.
- Мне всё нравится. Я просто уже всю серию прочёл, - ответил отступник.
- Ну, так заново начинай с первой книги, - посоветовал Копирующий.
- Не, я так не умею. Неинтересно одно и то же через неделю перечитывать.
- Странный ты какой-то. Мне вот очень даже интересно. Я, к твоему сведению, эту подборку уже двадцать семь раз перечитал, и это только в текущем году.
- Ну, знаешь, каждому своё. И вообще, мы уже вроде как второй день живём по моим правилам, так что сделай что-нибудь, чтобы мне не было скучно, а то снова пойду проводить ритуал.
- Ой, не надо! Сейчас что-нибудь придумаю! – быстро вскочил на ноги джонин.
В его памяти ещё свежи были воспоминания о том, как на берегу озера, где они замечательно провели целых шесть дней, загорая и купаясь, нукенин вдруг вспомнил, что давненько не молился святому Джашину. Голыми руками задушив опрометчиво выбежавшего к водоёму волка и вскрыв ему артерию, вытекающей из горла кровью Хидан нарисовал большую окружность, внутрь которой вписал равносторонний треугольник.
И вовсе не вид крови так покоробил ко многому привычного Хатаке. Шоком для него стала кульминация действа, когда отступник, оголившись по пояс, лёг в центр круга и по самый держак вогнал все три лезвия косы в свою грудь. После того, как джонин пришел в себя, он уподобился гостю и обложил того семиэтажным матом. До вечера они в тот день больше не разговаривали, а впоследствии Какаши смело называл нукенина то недобитым мазохистом, то отмороженным маньяком.
Нахмурившись, Какаши попытался придумать, чем же можно развлечь скучающего Хидана. Внезапно гениальная идея словно из ниоткуда материализовалась в голове Копирующего. Он вспомнил, с каким восторгом тот смотрел на экран телевизора, восхищаясь, словно ребёнок. Мысль отвлечь отступника просмотром телепередач показалась ему самой разумной.
Создав парочку клонов, джонин отправил их к Асуме. Дело в том, что все ценные и хрупкие вещи перед началом съёмок Хатаке вынес из квартиры и отдал на сохранение друзьям, опасаясь, как бы их не постигла печальная участь. Когда полчаса спустя, надсадно пыхтя, сопя и чертыхаясь, клоны втащили обратно в квартиру диван и телевизор, он уже успел сбегать в супермаркет и запастись чипсами.
При помощи клонов, Хидана и парочки крепких словечек им удалось быстро поставить диван под стенку, а телевизор занял своё привычное место на стуле, с которого пришлось убрать плащ. Развеяв клонов и окинув взглядом получившуюся картину, хозяин квартиры остался вполне доволен конечным результатом. Конечно, не кинотеатр, но, как говорится, для миссии D-ранга и геннин – шиноби. Торжественно вручив гостю пульт и объяснив, что с ним нужно делать, Какаши плюхнулся на диван. Рядом с ним присел отступник и вперился в экран своими малиновыми глазами.
Сначала они посмотрели какое-то кулинарное шоу, в котором ведущая объясняла коноичи, как готовить омлет с креветками и мидиями. Затем был фильм про шпиона из страны Молний, добывающего информацию в стране Ветра. Сюжет был до того нудный, что уже через полчаса оба едва не начали клевать носом. Тогда Хатаке забрал пульт у отступника и начал сам нажимать на кнопки. Каналы замелькали в хаотическом порядке, сменяясь с неимоверной скоростью.
Джонин и сам не понял, что заставило его палец на пульте замереть именно в тот момент. Вероятно, на подсознательном уровне сработал инстинкт, когда он увидел на экране знакомое лицо. Широко улыбаясь зрителям, Юмико сообщила о том, что настало время очередного выхода передачи «Давай меняться». Затем она поведала, что кадры, которые будут показаны через минуту, были сняты скрытыми камерами, установленными в комнате, где уже неделю проживают Конохский чуунин Умино Ирука и Какудзу, казначей организации Акацки.
И Хидан, и Какаши мгновенно с интересом уставились на экран. Сначала ничего интересного, по мнению джонина, не показали. С разных углов была продемонстрирована небольшая пещерка, по углам которой в противоположных концах лежало два футона. Стены комнаты были чересчур аляповато увешаны сердечками и фотографиями, что даже для неприхотливого в искусстве декора Хатаке показалось перебором.
Но постепенно одна картинка стала сменяться другой. Вот двери распахнулись, и здоровенный бугай с синей кожей, которого Какаши помнил ещё по визиту Итачи в Коноху, сбросил с плеча на футон безвольную тушку учителя.
- Да не дёргайся ты так, - схватил за руку Копирующего, не на шутку взволнованного увиденным, нукенин. – Ничего твоему учителю Кисаме не сделал. Лидер бы его на Акацушный плащ порвал, если бы он ему рекламную кампанию сорвал.
И действительно. Следующие кадры показали, как Ирука снял с головы черный мешок и вскоре отправился куда-то вслед за казначеем. Потом камеры сняли, как вечером, в мгновения ока разоблачившись, оба скользнули каждый на свой футон. Съёмки начала следующего дня также не радовали разнообразием. Только по времени, указанному внизу экрана, можно было понять, что фрагменты, демонстрируемые зрителям, меняются.
Пять или шесть минутных роликов, снятых с разницей в пару часов были однотипны и монотонны. Какудзу сидел на своём футоне и читал газету. Ирука водил кистью по очередному свитку. Однообразность уже начинала приедаться, когда сюжет внезапно резко изменился. Сначала зрителям продемонстрировали Казначея, пристально разглядывающего фотографии на стене и внимательно наблюдающего за ним учителя. А когда кадр сменился, то оба сидящих на диване шиноби уставились на телевизор, словно на злейшего врага.
На экране Какудзу, ещё недавно стоявший около стены, внезапно оказался сидящим на футоне учителя. А чуунин не только не возражал такому соседству, но ещё и нежно обнимал отступника, положив руку ему на плечо. Судя по всему, эта пара о чём-то увлечённо беседовала.
В этот момент Какаши ужасно пожалел о том, что камеры в пещере не были настроены на запись звука. Поскольку Ирука сидел спиной к экрану, а казначей закрывал нижнюю часть лица маской, то узнать, о чём они так мило воркуют, не представлялось возможным. Чувствуя, как внутри него закипает какое-то новое, не испытываемое раньше чувство, джонин с ужасом осознал, что просто ужасно ревнует своего парня. С такой силой сжав в руке пульт от телевизора, что тот треснул, он повернулся к Хидану.
- Я должен его увидеть. Немедленно, - еле слышно раздалось из-под маски.
Нукенин полностью разделял мнение Копирующего. Даже невзирая на то, что они с напарником не были близки так, как бы ему этого хотелось, бессмертному было больно видеть, что кто-то так нежно обнимает казначея и, наклонившись к нему, шепчет явно какую-то сентиментальную ерунду.
Полчаса спустя, успев заскочить в кабинет Хокаге и ошарашить её известием о том, что они отправляются ловить джинчуурики (единственная идея, пришедшая в голову отступнику сводилась к тому, что раз эту неделю они живут по его правилам, то он имеет право сам выбирать себе и временному напарнику миссии), Хидан и Какаши покинули Коноху через главные ворота.
Удобно расположившись за письменным столом, Умино заканчивал составление методологических пособий для составления отчётности в Акацки. С Какудзу они почти не общались, занимаясь каждый своими делами. Учитель чертил какие-то сложные графики и схемы на свитках, а казначей составлял бюджет организации на следующий год. Только вечером, перед сном, чуунин ободряюще улыбался соседу, молчаливо подбадривая его и не давая снова погрузиться в тягостные раздумья.
После того, как первая неделя пребывания Ируки в организации истекла, он едва ли не ногой распахнул дверь в кабинет Пейна и заявил, что не намерен больше работать, согнувшись в три погибели. Учитель напомнил, что эту неделю они с Какудзу должны жить по его правилам. Отказываться от незавершенной работы он не стал, но в ультимативной форме потребовал предоставить ему приличное рабочее место с нормальным освещением.
Поскольку таковым являлся только личный кабинет лидера, Пейну пришлось временно съехать в собственную спальню, чему Конан оказалась весьма рада. По крайней мере, об этом свидетельствовала бутылка сливового вина, которое коноичи, радостно улыбаясь, тайком сунула в руки не ожидавшего подарка учителя. Алкоголь Какудзу конфисковал, аргументируя это тем, что Минздрав не дремлет, но сам факт того, что отступники его признали, стал для чуунина откровением.
Устало откинувшись на спинку стула, Ирука перевёл взгляд на казначея, читающего свой «Финансовый вестник» в кресле напротив. Поскольку тот усиленно делал вид, что также работает над документами, было бы очень странно, если бы он остался в комнате в то время, как учитель оккупировал кабинет. Поэтому Какудзу с самого утра занимал старое дерматиновое кресло у двери и до вечера шуршал своими газетами, изредка переворачивая страницы.
- Всё, я закончил, - радостно возвестил Умино, сладко потягиваясь и разминая затёкшие от сидения конечности.
- Поздравляю, - как-то не особо жизнерадостно донеслось с другого конца кабинета.
- Что-то ты не очень радуешься, - удивился чуунин. Из-за газеты ему было видно только край серого капюшона. – Разве плохо, что мы уже всё сделали?
- Да нет. Не плохо. Просто теперь нам дадут очередное дурацкое задание, которое никому сто лет не нужно. А мы будем корячиться, выполняя его, чтобы порадовать лидера и вашу правительницу, - буркнул казначей.
Ирука ненадолго задумался. Внезапно на его лице появилась хитрая улыбка. Глядя на него в этот момент, легко было поверить, что в детстве этот серьёзный и воспитанный молодой человек был сорванцом и отчаянным сорвиголовой.
- А мы никому не скажем, что уже закончили, и сами найдём, чем заняться, - подмигнул он опешившему Какудзу.
- Ну, и чем здесь можно заняться? - тот не очень-то разделял радости учителя. – Если уйдём отсюда, Пейн сразу что-то заподозрит. А что интересного можно делать в этом кабинете?
- Ну как что? Да вот хоть бы телевизор посмотреть, - не унимался чуунин.
Эта идея показалась казначею довольно здравой. Тем более что, несмотря на свой почтенный возраст, телевизор он смотрел всего несколько раз в жизни. А с тех пор, как судьба забросила его в Акацки, такое удовольствие и вовсе ни разу ему не выпадало. Да и желания как-то особого не было. Сейчас же, глядя на загоревшиеся глаза Ируки, он и сам был не прочь отвлечься ненадолго от финансовых сводок и воспоминаний о Хидане и занять голову какой-нибудь необременительной ерундой.
Как оказалось, древний чёрно-белый телевизор показывал всего два канала. По первому шла какая-то сопливая мелодрама с элементами боевика о нукенине, потерявшем память, которого выходила и приютила отважная коноичи из страны Рисовых полей. Уже в начале фильма оба шиноби покатывались со смеху, понимая, что режиссёр, снимавший весь этот бред, не имел ни малейшего понятия ни о жизни отступников, ни о реальной политической ситуации в вышеупомянутой стране.
- Ой, я не могу больше. Переключи на другой канал, или я умру от смеха, - еле выдавил из себя Какудзу, когда длинноногая блондинка на экране, одетая в накинутый поверх коротюсенького платьица чуунинский жилет, раскидала в стороны пятерых здоровых мужиков в форме АНБУ.
Ирука, чей звонкий смех уже давно отдавался эхом от стен кабинета, подошел к телевизору и переключил кнопку на второй канал. Несколько секунд он ещё продолжал недоумевающе смотреть на экран, а затем побледнел и обернулся к казначею. Судя по тому, что глаза Какудзу загорелись нехорошим блеском, увиденное на экране не было плодом галлюцинаций.
Снова обернувшись к телевизору и прикусив нижнюю губу так сильно, что из неё тонкой струйкой потекла кровь, Умино закрыл глаза. Но образ Хатаке, лежащего на траве, поверх которого развалился прилизанный урод, словно отпечатался на внутренних поверхностях век. Тряхнув головой в попытке отогнать навязчивый образ и не добившись ожидаемого результата, чуунин снова открыл глаза.
Сквозь слёзы, застилавшие взгляд, он сумел рассмотреть, что Какаши на экране слабо зашевелился, ещё теснее прижимая к себе Хидана, а тот продолжал сладко спать, уютно устроившись на чужом плече и тихонько сопя в шею джонину.
Внезапно слабость и апатия, охватившие Ируку, словно испарились. Высморкавшись в носовой платок и стерев слёзы рукавом водолазки, учитель обернулся к Какудзу в тот момент, когда тот резким движением метнул кунай. Звон бьющегося стекла и яркая вспышка электрического разряда почти не привлекли внимания Умино. Обгоревшая деревянная коробка и искрящий моток проводов стали последним напоминанием о том, что некогда было телевизором.
- Я иду в Коноху. Ты со мной? – чуунин поднял на казначея покрасневшие глаза, в этот момент отдалённо напоминающие глаза самого Какудзу.
- Это ты со мной, - уверенно заявил тот.
Корявым почерком нацарапав записку лидеру и повесив её на двери кабинета, они быстро собрали самое необходимое и уже через пять минут выходили из комнаты, в которой провели вместе восемь дней. Около выхода из логова казначей завязал глаза учителю сложенным втрое куском ткани и повёл его вслед за собой. Даже не смотря на экстренную ситуацию, он не собирался нарушать приказ лидера и выдавать место расположения базы Акацки.
Три часа спустя, когда Ируке наконец-то разрешили снять повязку с глаз, передвижение шиноби значительно ускорилось. Раскинувшееся впереди плато казалось чуунину смутно знакомым, но нужная мысль словно ускользала из головы, не давая названию всплыть в памяти. Сжав зубы и стараясь не отставать от более опытного и выносливого казначея, тем не менее, Умино продолжал попытки. По крайней мере, пока его мозг был занят топографией, мысли о предательстве Хатаке отходили на второй план.
Почти отчаявшись припомнить верное название, далеко впереди учитель увидел едва различимые контуры двух гор и высеченные на их каменных склонах исполинские фигуры воинов, стоящих лицом друг к другу. Знакомое с детства по историческим книгам название внезапно всплыло в голове, оставляя недоумевать, как же он сразу не узнал эту местность.
- Долина Завершения. Нужно пройти через неё, а затем свернуть налево, - задыхаясь, произнёс Хидан, вытирая пот со лба подолом плаща.
Копирующий задал такой темп передвижения, что даже считавший своё тело весьма тренированным отступник едва поспевал за джонином. Устало плюхнувшись на камень около родника, бьющего у подножия скалы, нукенин вытянул усталые ноги вперёд. Даже сил, чтобы аккуратно положить косу рядом с собой у него уже не оставалось, поэтому верное оружие само выпало из разжавшихся пальцев и осталось лежать в траве.
- Ты идёшь или мне тебя здесь оставить? – нахмурился Хатаке.
- А без меня ты дальше всё равно дорогу не найдёшь, - еле ворочая языком от усталости, пробормотал Хидан.
Понимая, что отступник прав, но не в силах сидеть на месте, Какаши решил оставить нукенина набираться сил. Сам же отправился к противоположному концу долины, чтобы найти максимально короткий путь, в надежде, что тогда Хидан скорее доведёт его до логова и до Ируки. Пройдя около километра в указанном направлении, джонин внезапно замер. Метрах в ста впереди себя он ощутил две чакры, и одна из них была ему до боли знакома.
Притаившись за камнем и замаскировав свою чакру, он увидел, как через двадцать секунд на поляну с дерева спрыгнул Какудзу, а мгновение спустя за его спиной мягко приземлился чуунин.
- Отдыхаем пятнадцать минут и двигаемся дальше, - распорядился казначей и сел на траву.
- Если ты из-за меня привал делаешь, то не стоит. Я выдержу. Я сейчас готов не то, что до Конохи, хоть до Суны дойти, лишь бы в глаза его бесстыжие разноцветные посмотреть, - выдохнул Ирука.
И столько стали было в его голосе, что Какаши почувствовал себя не очень уверенно. Не нужно было быть гением, чтобы понять, чьи разноцветные глаза имелись в виду. Ему даже самому стало интересно, за что же любимый Дельфинчик так на него сердит. Он-то был уверен, что это Умино должен считать себя виноватым после обжиманий с нукенином на футоне. Да и обращение к отступнику на «ты» не осталось незамеченным. Но, судя по всему, и за Копирующим имелся какой-то грешок, о котором сам он, хоть убей, не догадывался.
- Не стоит перенапрягаться. Чтобы вправить Хидану мозги, я должен быть в форме на момент прихода в деревню, - прохрипел Какудзу из-под маски.
И снова мозг гения, сидящего за камнем, заработал с лихорадочной поспешностью. Судя по всему, не он один впал в немилость. Бессмертному тоже предстояло серьёзное выяснение отношений. Логически размышляя, Какаши пришел к выводу, что проштрафиться он успел именно за последнюю неделю, когда находился в компании нукенина. Всё ещё не понимая, почему Ирука жаждет его крови, он решил, что лучшим выходом из сложившейся ситуации будет узнать, в чём дело, у самого Умино.
- Йо, Ирука, Какудзу. А что это вы здесь делаете? – как ни в чём не бывало, поинтересовался он, вскакивая на вершину того самого валуна, за которым скрывался всё это время.
Казначей, при появлении джонина ставший в боевую стойку, заметно расслабился, когда мимо него стрелой пронёсся учитель и замер в полуметре от Копирующего. Лицо чуунина выражало массу эмоций, от удивления до раздражения, а в глубине широко распахнутых карих глаз притаилась боль. Внезапно злость и раздражение, переполнявшие Хатаке ещё совсем недавно, отступили на задний план. Стало совсем неважно, почему Ирука обнимал отступника в пещере. Захотелось прижать этого парня, такого близкого и родного, к своей груди, и никогда не выпускать из крепких мозолистых рук.
Однако Умино, судя по всему, не жаждал падать в объятия Какаши.
- Здравствуй, - еле выдавил он из себя, стараясь, чтобы голос не дрожал.
- Не думал встретить вас здесь сегодня. Похоже, скоро это место переименуют в Долину Воркующих Голубков, - не сдержавшись, ехидно протянул джонин, полагая, что лучшая защита это нападение.
Ирука же, который был не в курсе подозрений своего парня, опрометчиво решил, что тот имеет в виду себя и Хидана. И внезапно болезненное, но показавшееся единственно верным, решение словно само явилось в его измученный размышлениями мозг. Если не хочешь, чтобы бросили тебя – сделай это первым. Собрав всю волю в кулак и шагнув ещё ближе к Хатаке, он пристально посмотрел в лицо любимого, словно стараясь навеки запечатлеть его образ в своём сердце.
- Весьма символично было встретиться в Долине Завершения. Я так понимаю, что наши отношения закончатся именно здесь. И правильно. Лучше расстаться сейчас, пока ещё есть шанс, что я смогу это пережить, - с этими словами чуунин оттолкнул руку Копирующего и сломя голову помчался в сторону Конохи.
Слёзы застилали глаза, а душа рвалась туда, где остался стоять растерянный джонин с шапкой торчащих в разные стороны седых волос. Но гордость не давала повернуть назад, а ноги несли домой, всё больше увеличивая расстояние между опустошенным телом чуунина и тем местом, где осталось лежать его разбитое сердце.
Автор: Yasia.
Бета: murka.
Персонажи: Какаши/Ирука, Какудзу/Хидан.
Рейтинг: PG-13
Жанр: Романс, юмор, флафф, ангст.
Статус: Закончен. 10 глав и эпилог.
Дисклеймер: Мир и герои принадлежат отважному ниндзя Кишимото.
Размещение: Только с разрешения автора.
Саммари: Цунаде нужны деньги на восстановление деревни. Пейну нужна реклама для привлечения клиентов. У Наруто возникает очередная гениальная идея. А парням из графы «Персонажи» и так неплохо живётся, но приказы начальства не обсуждаются…
Предупреждения: ООС, ненормативная лексика, ОЖП.
От автора: Написано в подарок для Данта, которая заряжает меня оптимизмом.
меняемся, не стесняемся
Глава 9.
- А ещё у тебя что-нибудь почитать есть? – поинтересовался Хидан, лежащий животом на своём футоне и болтающий в воздухе ногами. Акацушный плащ, чтобы не мялся, он аккуратно повесил на спинку стула, поэтому сейчас валялся на ложе в очередных обтягивающих шортиках, на этот раз насыщенного синего цвета. Вынув из книги закладку, которой являлась экспроприированная у Дейдары фотография казначея, он отложил томик в сторону.
- А чем тебе «Ича-Ича» не нравится? – лениво протянул со своего футона Какаши, на котором из джонинской униформы были одеты только штаны, да и те были закатаны до колена.
- Мне всё нравится. Я просто уже всю серию прочёл, - ответил отступник.
- Ну, так заново начинай с первой книги, - посоветовал Копирующий.
- Не, я так не умею. Неинтересно одно и то же через неделю перечитывать.
- Странный ты какой-то. Мне вот очень даже интересно. Я, к твоему сведению, эту подборку уже двадцать семь раз перечитал, и это только в текущем году.
- Ну, знаешь, каждому своё. И вообще, мы уже вроде как второй день живём по моим правилам, так что сделай что-нибудь, чтобы мне не было скучно, а то снова пойду проводить ритуал.
- Ой, не надо! Сейчас что-нибудь придумаю! – быстро вскочил на ноги джонин.
В его памяти ещё свежи были воспоминания о том, как на берегу озера, где они замечательно провели целых шесть дней, загорая и купаясь, нукенин вдруг вспомнил, что давненько не молился святому Джашину. Голыми руками задушив опрометчиво выбежавшего к водоёму волка и вскрыв ему артерию, вытекающей из горла кровью Хидан нарисовал большую окружность, внутрь которой вписал равносторонний треугольник.
И вовсе не вид крови так покоробил ко многому привычного Хатаке. Шоком для него стала кульминация действа, когда отступник, оголившись по пояс, лёг в центр круга и по самый держак вогнал все три лезвия косы в свою грудь. После того, как джонин пришел в себя, он уподобился гостю и обложил того семиэтажным матом. До вечера они в тот день больше не разговаривали, а впоследствии Какаши смело называл нукенина то недобитым мазохистом, то отмороженным маньяком.
Нахмурившись, Какаши попытался придумать, чем же можно развлечь скучающего Хидана. Внезапно гениальная идея словно из ниоткуда материализовалась в голове Копирующего. Он вспомнил, с каким восторгом тот смотрел на экран телевизора, восхищаясь, словно ребёнок. Мысль отвлечь отступника просмотром телепередач показалась ему самой разумной.
Создав парочку клонов, джонин отправил их к Асуме. Дело в том, что все ценные и хрупкие вещи перед началом съёмок Хатаке вынес из квартиры и отдал на сохранение друзьям, опасаясь, как бы их не постигла печальная участь. Когда полчаса спустя, надсадно пыхтя, сопя и чертыхаясь, клоны втащили обратно в квартиру диван и телевизор, он уже успел сбегать в супермаркет и запастись чипсами.
При помощи клонов, Хидана и парочки крепких словечек им удалось быстро поставить диван под стенку, а телевизор занял своё привычное место на стуле, с которого пришлось убрать плащ. Развеяв клонов и окинув взглядом получившуюся картину, хозяин квартиры остался вполне доволен конечным результатом. Конечно, не кинотеатр, но, как говорится, для миссии D-ранга и геннин – шиноби. Торжественно вручив гостю пульт и объяснив, что с ним нужно делать, Какаши плюхнулся на диван. Рядом с ним присел отступник и вперился в экран своими малиновыми глазами.
Сначала они посмотрели какое-то кулинарное шоу, в котором ведущая объясняла коноичи, как готовить омлет с креветками и мидиями. Затем был фильм про шпиона из страны Молний, добывающего информацию в стране Ветра. Сюжет был до того нудный, что уже через полчаса оба едва не начали клевать носом. Тогда Хатаке забрал пульт у отступника и начал сам нажимать на кнопки. Каналы замелькали в хаотическом порядке, сменяясь с неимоверной скоростью.
Джонин и сам не понял, что заставило его палец на пульте замереть именно в тот момент. Вероятно, на подсознательном уровне сработал инстинкт, когда он увидел на экране знакомое лицо. Широко улыбаясь зрителям, Юмико сообщила о том, что настало время очередного выхода передачи «Давай меняться». Затем она поведала, что кадры, которые будут показаны через минуту, были сняты скрытыми камерами, установленными в комнате, где уже неделю проживают Конохский чуунин Умино Ирука и Какудзу, казначей организации Акацки.
И Хидан, и Какаши мгновенно с интересом уставились на экран. Сначала ничего интересного, по мнению джонина, не показали. С разных углов была продемонстрирована небольшая пещерка, по углам которой в противоположных концах лежало два футона. Стены комнаты были чересчур аляповато увешаны сердечками и фотографиями, что даже для неприхотливого в искусстве декора Хатаке показалось перебором.
Но постепенно одна картинка стала сменяться другой. Вот двери распахнулись, и здоровенный бугай с синей кожей, которого Какаши помнил ещё по визиту Итачи в Коноху, сбросил с плеча на футон безвольную тушку учителя.
- Да не дёргайся ты так, - схватил за руку Копирующего, не на шутку взволнованного увиденным, нукенин. – Ничего твоему учителю Кисаме не сделал. Лидер бы его на Акацушный плащ порвал, если бы он ему рекламную кампанию сорвал.
И действительно. Следующие кадры показали, как Ирука снял с головы черный мешок и вскоре отправился куда-то вслед за казначеем. Потом камеры сняли, как вечером, в мгновения ока разоблачившись, оба скользнули каждый на свой футон. Съёмки начала следующего дня также не радовали разнообразием. Только по времени, указанному внизу экрана, можно было понять, что фрагменты, демонстрируемые зрителям, меняются.
Пять или шесть минутных роликов, снятых с разницей в пару часов были однотипны и монотонны. Какудзу сидел на своём футоне и читал газету. Ирука водил кистью по очередному свитку. Однообразность уже начинала приедаться, когда сюжет внезапно резко изменился. Сначала зрителям продемонстрировали Казначея, пристально разглядывающего фотографии на стене и внимательно наблюдающего за ним учителя. А когда кадр сменился, то оба сидящих на диване шиноби уставились на телевизор, словно на злейшего врага.
На экране Какудзу, ещё недавно стоявший около стены, внезапно оказался сидящим на футоне учителя. А чуунин не только не возражал такому соседству, но ещё и нежно обнимал отступника, положив руку ему на плечо. Судя по всему, эта пара о чём-то увлечённо беседовала.
В этот момент Какаши ужасно пожалел о том, что камеры в пещере не были настроены на запись звука. Поскольку Ирука сидел спиной к экрану, а казначей закрывал нижнюю часть лица маской, то узнать, о чём они так мило воркуют, не представлялось возможным. Чувствуя, как внутри него закипает какое-то новое, не испытываемое раньше чувство, джонин с ужасом осознал, что просто ужасно ревнует своего парня. С такой силой сжав в руке пульт от телевизора, что тот треснул, он повернулся к Хидану.
- Я должен его увидеть. Немедленно, - еле слышно раздалось из-под маски.
Нукенин полностью разделял мнение Копирующего. Даже невзирая на то, что они с напарником не были близки так, как бы ему этого хотелось, бессмертному было больно видеть, что кто-то так нежно обнимает казначея и, наклонившись к нему, шепчет явно какую-то сентиментальную ерунду.
Полчаса спустя, успев заскочить в кабинет Хокаге и ошарашить её известием о том, что они отправляются ловить джинчуурики (единственная идея, пришедшая в голову отступнику сводилась к тому, что раз эту неделю они живут по его правилам, то он имеет право сам выбирать себе и временному напарнику миссии), Хидан и Какаши покинули Коноху через главные ворота.
Удобно расположившись за письменным столом, Умино заканчивал составление методологических пособий для составления отчётности в Акацки. С Какудзу они почти не общались, занимаясь каждый своими делами. Учитель чертил какие-то сложные графики и схемы на свитках, а казначей составлял бюджет организации на следующий год. Только вечером, перед сном, чуунин ободряюще улыбался соседу, молчаливо подбадривая его и не давая снова погрузиться в тягостные раздумья.
После того, как первая неделя пребывания Ируки в организации истекла, он едва ли не ногой распахнул дверь в кабинет Пейна и заявил, что не намерен больше работать, согнувшись в три погибели. Учитель напомнил, что эту неделю они с Какудзу должны жить по его правилам. Отказываться от незавершенной работы он не стал, но в ультимативной форме потребовал предоставить ему приличное рабочее место с нормальным освещением.
Поскольку таковым являлся только личный кабинет лидера, Пейну пришлось временно съехать в собственную спальню, чему Конан оказалась весьма рада. По крайней мере, об этом свидетельствовала бутылка сливового вина, которое коноичи, радостно улыбаясь, тайком сунула в руки не ожидавшего подарка учителя. Алкоголь Какудзу конфисковал, аргументируя это тем, что Минздрав не дремлет, но сам факт того, что отступники его признали, стал для чуунина откровением.
Устало откинувшись на спинку стула, Ирука перевёл взгляд на казначея, читающего свой «Финансовый вестник» в кресле напротив. Поскольку тот усиленно делал вид, что также работает над документами, было бы очень странно, если бы он остался в комнате в то время, как учитель оккупировал кабинет. Поэтому Какудзу с самого утра занимал старое дерматиновое кресло у двери и до вечера шуршал своими газетами, изредка переворачивая страницы.
- Всё, я закончил, - радостно возвестил Умино, сладко потягиваясь и разминая затёкшие от сидения конечности.
- Поздравляю, - как-то не особо жизнерадостно донеслось с другого конца кабинета.
- Что-то ты не очень радуешься, - удивился чуунин. Из-за газеты ему было видно только край серого капюшона. – Разве плохо, что мы уже всё сделали?
- Да нет. Не плохо. Просто теперь нам дадут очередное дурацкое задание, которое никому сто лет не нужно. А мы будем корячиться, выполняя его, чтобы порадовать лидера и вашу правительницу, - буркнул казначей.
Ирука ненадолго задумался. Внезапно на его лице появилась хитрая улыбка. Глядя на него в этот момент, легко было поверить, что в детстве этот серьёзный и воспитанный молодой человек был сорванцом и отчаянным сорвиголовой.
- А мы никому не скажем, что уже закончили, и сами найдём, чем заняться, - подмигнул он опешившему Какудзу.
- Ну, и чем здесь можно заняться? - тот не очень-то разделял радости учителя. – Если уйдём отсюда, Пейн сразу что-то заподозрит. А что интересного можно делать в этом кабинете?
- Ну как что? Да вот хоть бы телевизор посмотреть, - не унимался чуунин.
Эта идея показалась казначею довольно здравой. Тем более что, несмотря на свой почтенный возраст, телевизор он смотрел всего несколько раз в жизни. А с тех пор, как судьба забросила его в Акацки, такое удовольствие и вовсе ни разу ему не выпадало. Да и желания как-то особого не было. Сейчас же, глядя на загоревшиеся глаза Ируки, он и сам был не прочь отвлечься ненадолго от финансовых сводок и воспоминаний о Хидане и занять голову какой-нибудь необременительной ерундой.
Как оказалось, древний чёрно-белый телевизор показывал всего два канала. По первому шла какая-то сопливая мелодрама с элементами боевика о нукенине, потерявшем память, которого выходила и приютила отважная коноичи из страны Рисовых полей. Уже в начале фильма оба шиноби покатывались со смеху, понимая, что режиссёр, снимавший весь этот бред, не имел ни малейшего понятия ни о жизни отступников, ни о реальной политической ситуации в вышеупомянутой стране.
- Ой, я не могу больше. Переключи на другой канал, или я умру от смеха, - еле выдавил из себя Какудзу, когда длинноногая блондинка на экране, одетая в накинутый поверх коротюсенького платьица чуунинский жилет, раскидала в стороны пятерых здоровых мужиков в форме АНБУ.
Ирука, чей звонкий смех уже давно отдавался эхом от стен кабинета, подошел к телевизору и переключил кнопку на второй канал. Несколько секунд он ещё продолжал недоумевающе смотреть на экран, а затем побледнел и обернулся к казначею. Судя по тому, что глаза Какудзу загорелись нехорошим блеском, увиденное на экране не было плодом галлюцинаций.
Снова обернувшись к телевизору и прикусив нижнюю губу так сильно, что из неё тонкой струйкой потекла кровь, Умино закрыл глаза. Но образ Хатаке, лежащего на траве, поверх которого развалился прилизанный урод, словно отпечатался на внутренних поверхностях век. Тряхнув головой в попытке отогнать навязчивый образ и не добившись ожидаемого результата, чуунин снова открыл глаза.
Сквозь слёзы, застилавшие взгляд, он сумел рассмотреть, что Какаши на экране слабо зашевелился, ещё теснее прижимая к себе Хидана, а тот продолжал сладко спать, уютно устроившись на чужом плече и тихонько сопя в шею джонину.
Внезапно слабость и апатия, охватившие Ируку, словно испарились. Высморкавшись в носовой платок и стерев слёзы рукавом водолазки, учитель обернулся к Какудзу в тот момент, когда тот резким движением метнул кунай. Звон бьющегося стекла и яркая вспышка электрического разряда почти не привлекли внимания Умино. Обгоревшая деревянная коробка и искрящий моток проводов стали последним напоминанием о том, что некогда было телевизором.
- Я иду в Коноху. Ты со мной? – чуунин поднял на казначея покрасневшие глаза, в этот момент отдалённо напоминающие глаза самого Какудзу.
- Это ты со мной, - уверенно заявил тот.
Корявым почерком нацарапав записку лидеру и повесив её на двери кабинета, они быстро собрали самое необходимое и уже через пять минут выходили из комнаты, в которой провели вместе восемь дней. Около выхода из логова казначей завязал глаза учителю сложенным втрое куском ткани и повёл его вслед за собой. Даже не смотря на экстренную ситуацию, он не собирался нарушать приказ лидера и выдавать место расположения базы Акацки.
Три часа спустя, когда Ируке наконец-то разрешили снять повязку с глаз, передвижение шиноби значительно ускорилось. Раскинувшееся впереди плато казалось чуунину смутно знакомым, но нужная мысль словно ускользала из головы, не давая названию всплыть в памяти. Сжав зубы и стараясь не отставать от более опытного и выносливого казначея, тем не менее, Умино продолжал попытки. По крайней мере, пока его мозг был занят топографией, мысли о предательстве Хатаке отходили на второй план.
Почти отчаявшись припомнить верное название, далеко впереди учитель увидел едва различимые контуры двух гор и высеченные на их каменных склонах исполинские фигуры воинов, стоящих лицом друг к другу. Знакомое с детства по историческим книгам название внезапно всплыло в голове, оставляя недоумевать, как же он сразу не узнал эту местность.
- Долина Завершения. Нужно пройти через неё, а затем свернуть налево, - задыхаясь, произнёс Хидан, вытирая пот со лба подолом плаща.
Копирующий задал такой темп передвижения, что даже считавший своё тело весьма тренированным отступник едва поспевал за джонином. Устало плюхнувшись на камень около родника, бьющего у подножия скалы, нукенин вытянул усталые ноги вперёд. Даже сил, чтобы аккуратно положить косу рядом с собой у него уже не оставалось, поэтому верное оружие само выпало из разжавшихся пальцев и осталось лежать в траве.
- Ты идёшь или мне тебя здесь оставить? – нахмурился Хатаке.
- А без меня ты дальше всё равно дорогу не найдёшь, - еле ворочая языком от усталости, пробормотал Хидан.
Понимая, что отступник прав, но не в силах сидеть на месте, Какаши решил оставить нукенина набираться сил. Сам же отправился к противоположному концу долины, чтобы найти максимально короткий путь, в надежде, что тогда Хидан скорее доведёт его до логова и до Ируки. Пройдя около километра в указанном направлении, джонин внезапно замер. Метрах в ста впереди себя он ощутил две чакры, и одна из них была ему до боли знакома.
Притаившись за камнем и замаскировав свою чакру, он увидел, как через двадцать секунд на поляну с дерева спрыгнул Какудзу, а мгновение спустя за его спиной мягко приземлился чуунин.
- Отдыхаем пятнадцать минут и двигаемся дальше, - распорядился казначей и сел на траву.
- Если ты из-за меня привал делаешь, то не стоит. Я выдержу. Я сейчас готов не то, что до Конохи, хоть до Суны дойти, лишь бы в глаза его бесстыжие разноцветные посмотреть, - выдохнул Ирука.
И столько стали было в его голосе, что Какаши почувствовал себя не очень уверенно. Не нужно было быть гением, чтобы понять, чьи разноцветные глаза имелись в виду. Ему даже самому стало интересно, за что же любимый Дельфинчик так на него сердит. Он-то был уверен, что это Умино должен считать себя виноватым после обжиманий с нукенином на футоне. Да и обращение к отступнику на «ты» не осталось незамеченным. Но, судя по всему, и за Копирующим имелся какой-то грешок, о котором сам он, хоть убей, не догадывался.
- Не стоит перенапрягаться. Чтобы вправить Хидану мозги, я должен быть в форме на момент прихода в деревню, - прохрипел Какудзу из-под маски.
И снова мозг гения, сидящего за камнем, заработал с лихорадочной поспешностью. Судя по всему, не он один впал в немилость. Бессмертному тоже предстояло серьёзное выяснение отношений. Логически размышляя, Какаши пришел к выводу, что проштрафиться он успел именно за последнюю неделю, когда находился в компании нукенина. Всё ещё не понимая, почему Ирука жаждет его крови, он решил, что лучшим выходом из сложившейся ситуации будет узнать, в чём дело, у самого Умино.
- Йо, Ирука, Какудзу. А что это вы здесь делаете? – как ни в чём не бывало, поинтересовался он, вскакивая на вершину того самого валуна, за которым скрывался всё это время.
Казначей, при появлении джонина ставший в боевую стойку, заметно расслабился, когда мимо него стрелой пронёсся учитель и замер в полуметре от Копирующего. Лицо чуунина выражало массу эмоций, от удивления до раздражения, а в глубине широко распахнутых карих глаз притаилась боль. Внезапно злость и раздражение, переполнявшие Хатаке ещё совсем недавно, отступили на задний план. Стало совсем неважно, почему Ирука обнимал отступника в пещере. Захотелось прижать этого парня, такого близкого и родного, к своей груди, и никогда не выпускать из крепких мозолистых рук.
Однако Умино, судя по всему, не жаждал падать в объятия Какаши.
- Здравствуй, - еле выдавил он из себя, стараясь, чтобы голос не дрожал.
- Не думал встретить вас здесь сегодня. Похоже, скоро это место переименуют в Долину Воркующих Голубков, - не сдержавшись, ехидно протянул джонин, полагая, что лучшая защита это нападение.
Ирука же, который был не в курсе подозрений своего парня, опрометчиво решил, что тот имеет в виду себя и Хидана. И внезапно болезненное, но показавшееся единственно верным, решение словно само явилось в его измученный размышлениями мозг. Если не хочешь, чтобы бросили тебя – сделай это первым. Собрав всю волю в кулак и шагнув ещё ближе к Хатаке, он пристально посмотрел в лицо любимого, словно стараясь навеки запечатлеть его образ в своём сердце.
- Весьма символично было встретиться в Долине Завершения. Я так понимаю, что наши отношения закончатся именно здесь. И правильно. Лучше расстаться сейчас, пока ещё есть шанс, что я смогу это пережить, - с этими словами чуунин оттолкнул руку Копирующего и сломя голову помчался в сторону Конохи.
Слёзы застилали глаза, а душа рвалась туда, где остался стоять растерянный джонин с шапкой торчащих в разные стороны седых волос. Но гордость не давала повернуть назад, а ноги несли домой, всё больше увеличивая расстояние между опустошенным телом чуунина и тем местом, где осталось лежать его разбитое сердце.
@темы: Акацки, Хидан, Ирука, Какаши, Какудзу, юмор, фанфики, Давай меняться, романс
-
-
05.02.2011 в 02:02-
-
05.02.2011 в 02:42В общем, много развелось в последнее время нехороших редисок, поколение некст, блина!!! Малолеткам не терпится вкусить славы!
-
-
05.02.2011 в 13:16А на счет малолеток, это да))) У меня подруга нашла свой фанф на одном соо на диари, и тот кто выставлял написал, что автор он. Она так расстроилась, даже писать больше не хотела((Говорит: Какой смысл писать, если утащат и выдадут за свое? Еле ее уговорила не бросать)